Немного из истории Ботаники

Немного из истории Ботаники

Известно, что как стройная система знаний о растениях ботаника оформилась в 18 веке. Однако, многие сведения о растительном мире были хорошо известны людям еще с первобытных времен, поскольку им для выживания необходимо было знать о пищевых, лекарственных и ядовитых свойствах растений. Системных знаний у древних не было, хотя растительный мир воспринимался ими, пожалуй, более чувственно, чем потом у людей с более «продвинутым» сознанием. Философы и психологи любят приписывать это мифу об Адаме и Еве, вкусивших запретный плод с древа познания, что послужило толчком к пробуждению в людях рационального разума, а связь с природой у них все более утрачивалась. А, может быть, это как у Достоевского в фантастической сказке «Сон смешного человека», которого поразило, что люди, в месте куда он попал во сне, зная столь много, не имеют науки. Но их знания питались иными проникновениями и иные были у них устремления. Они показывали ему деревья, животных, которых они любили и с которыми они могли странным образом общаться. Можно также предположить, что достаточно глубокому проникновению древних в растительный мир способствовал и языческий характер их верований.

Инструменты ботаника
Инструменты ботаника

Следуем далее: ученые античного мира описывали растения не только в связи с их лекарственной и хозяйственной ценностью, но и предпринимали попытки их систематизации. Так, Аристотель (384-322 до н.э.) написал «Учение о растениях». В этой работе он, между прочим, писал о том, что растения обладают низшей ступенью развития души по сравнению с животными и человеком (но, все-таки, обладают). В античном мире ученика и последователя Аристотеля Теофаста считали даже «отцом ботаники», поскольку он в своих трудах заложил некоторые теоретические вопросы ботаники.

Специалисты считают Средние века периодом общего упадка в естествознании, а, следовательно, и в ботанике, который продолжался до 16 века. В 16 веке появляются такие книги, как «История растений Новой Испании» с описанием более 3000 растений, существовавших на территории современной Мексики и «Общая история дел Новой Испании». Обе книги использовали сведения ацтеков об окружающем мире и не лишены оригинальности. В России в это время начинают переводить с греческого, латинского и европейских языков, переписывая, в первую очередь, сведения о лекарственных растениях.

Это была эпоха географических открытий, когда в Европу начали ввозиться заморские культуры: пищевые (маис, картофель, помидоры, подсолнечник, кофе, какао), пряности, табак, медицинские травы. Многие из них были обитателями теплых зон, поэтому возникла потребность в агротехнической культуре таких растений. Кто-то метко заметил, что европейцы активно колонизировали Америку и Азию, а заморские растения колонизировали Европу. Создаваемые вначале как «аптекарские сады» или как сады для культуры декоративных растений, ботанические сады Европы становятся главным очагом по внедрению новых культур и заморских колониальных растений. В различных садах начинают строить небольшие крытые застекленные помещения, для прикрытия растений на зиму от холодов (например, апельсиновых деревьев, откуда у французов и возникло название Оранжерея).

Жан-Жак Руссо
Жан-Жак Руссо

Большинство лекарственных растений собиралось все же в природных условиях, поэтому их нужно было уметь различать. На помощь приходят живописцы и специалисты по гравированию (Дюрер, Мюллер, Гесснер), чьи работы способствовали появлению «травников» не только с описанием, но и с изображением растений.

Прежде чем говорить о прорыве в ботанике как науке с приходом в нее Карла Линнея, приведем слова Тимирязева: «Полагаю, я буду не далек от истины, сказав, что при слове ботаник в воображении многих людей, даже вполне образованных, но стоящих в стороне от науки, возникает один из следующих двух образов: или скучный педант, обладающий запасом латинских названий, умеющий почти не глядя, всякую травинку назвать по имени и по отчеству и сказать какая употребляется от золотухи, какая от водобоязни. Вот один тип, наводящий тоску и уныние и не способный возбудить интерес к науке. Другой – образ страстного любителя цветов, какой-то мотылек, порхающий от цветка к цветку, услаждающий свои взоры их ярким колером, воспевающий гордую розу и скромную фиалку, одним словом тип изящного адепта amabilis scientia (приятной науки), как в былое время величали ботанику».

Надо же: мудрое время в ответ на эту ситуацию подарило миру Жан Жака Руссо, который своей увлеченностью ботаникой показал, что нет ничего плохого в восхищении миром растений. Когда-то он признавал: «Было время, когда я, не имея никаких понятий в ботанике, питал к ней презрение, и даже отвращение. Я смотрел на нее как на аптекарское занятие. Я смешивал ботанику, химию и алхимию в нечто одно, давая этому хаосу название медицины, а медицина служила для меня только источником шуток». Но уже в «Новой Элоизе» он пишет о том, что «наши мечты приобретают характер возвышенного величия соответственно окружающим предметам». И вот уже величественная природа Альпийских гор сначала покорила дух самого Руссо, затем «страстность, преданность идее, изящество слога, неумолимая логичность суждений, любовь к своему народу, к человеку и природе – притянули к творениям Руссо широкие массы». Он не раз говорил: «Пока я делаю гербарий, я не несчастен. Все впечатления различных местностей и предметов, которые я испытывал во время своих ботанических скитаний, все идеи, вызванные ими, – все это с прежней силой воскресает в душе при взгляде на растения, собранные в тех чудных ландшафтах». В 70-х годах 18 века появились знаменитые «Ботанические письма Ж.Ж.Руссо». В восьми письмах он пишет молодой матери (мадам Делессер) о методах преподавания ботаники своей дочери. Прежде всего, он одобряет ее план, «так как изучение природы во всяком возрасте предостерегает дух от тяготения к легкомысленным удовольствиям, ограждает от смятения страстей, и предоставляет для души здоровую пищу». И первый объект изучени – лилия. Руссо полагает, что изучив на ее примере признаки семейства лилейных, весной, когда в садах зацветут тюльпаны, гиацинты, ландыши и нарциссы, юная ученица не сможет не заметить сходства в строении их цветков с цветком лилии.

Написанные просто, изящно и убедительно, «Ботанические письма» стали широко известны в Европе. Стало признаком хорошего тона посещать всевозможные лекции по ботанике, собирать цветы, вооружившись лупой и пинцетом, раскладывать их в гербарии. Кстати, описывая, как девочке пользоваться лупой, Руссо замечает, что он уже рисует в своем воображении прекрасную картину, «как его прелестная кузина будет с лупой в руке разбирать цветы, неизмеримо менее цветущие, свежие и привлекательные, чем она сама». В общем, письма вызвали восторг у читателей. Их переписывали от руки, заучивали наизусть, цитировали в письмах друзьям и знакомым. «Ботанические письма» с большим интересом читаются до сих и даже входят в круг обязательного чтения во французских лицеях, несмотря на значительную продвинутость биологической науки за последние 250 лет. Известно, что эти письма читали известные писатели и философы, накпример, Пушкин, Мицкевич, Вальтер Скотт. Особенно их превозносил Гете. Сам известный ученый в области естествознания, автор научных трудов по ботанике и известного всему миру «Фауста», Гете восхищался ботаническими идеями Руссо: «Его метод овладения растительным царством, несомненно, ведет, к подразделению на семейства; и так как в то время я тоже пришел к размышлениям подобного рода, то тем более сильное впечатление произвело на меня его произведение».

Титульный лист десятого издания Systema Naturae (1758)
Титульный лист десятого издания Systema Naturae (1758)

И последнее: вряд ли так всколыхнулось бы европейское общество на почве ботаники, если бы этому не предшествовали научные труды Карла Линнея. А начался его творческий триумф незатейливо и просто. В 1729 году Линней обучался в университете Упсалы. Однажды он писал своему учителю, профессору Олафу Цельсию: «Я рожден не поэтом, а до некоторой степени ботаником, и по этой причине дарю Вам годичный плод небольшого урожая, который Бог ниспослал мне». В Упсальском университете была традиция — дарить преподавателям к Рождеству стихотворные приветствия. А Карл Линей отличился, он подарил Цельсию свою рукопись «Введение в половую жизнь растений». Это была рукопись будущей книги о половом размножении растений, о цветочных пестиках и тычинках. В ней был дан обзор всех мнений по этому вопросу, с глубокой древности до настоящего момента. Цельсий был в восторге. И не он один. Другой профессор, Рудбек, так проникся исследованием студента Линнея, что назначил его своим ассистентом и даже велел читать лекции, которые, кстати, собирали аудиторию большую, чем занятия самого Рудбека. Заметим, что научные труды Линнея были весьма значительны для естествознания. В своей стране он был обласкан многими почестями и благами. Так, на одной из шведских денежных купюр даже в наше время можно увидеть его портрет.

В основе системы Линнея лежит строение цветка. Растения квалифицировались по числу, величине и расположению тычинок и пестиков цветка, а также по признаку одно-, дву- или многодомности растения. На основе этого принципа он разделил все растения на 24 класса. В первые 23 класса попали все явнобрачные растения, т.е. с цветком, тычинками и пестиками, а в последний – тайнобрачные (бесцветковые).

Портрет Карла Линнея работы Александра Рослина (1775)
Портрет Карла Линнея работы Александра Рослина (1775)

Классификация растений Линнея не обошлась без курьезов. Так, по мнению многих ученых, она вызывала «неприличные мысли». Например, в России в лекциях на Врачебных женских курсах термин «тайнобрачные» (24-й класс в системе растений Линнея) отсутствовал. А петербургский академик, друг Линнея Иоганн Сигезбек писал: «Бог никогда не допустил бы в растительном царстве такого безнравственного факта, что несколько мужей (тычинок) имеют одну жену (пестик). Не следует преподносить учащейся молодежи подобной нецеломудренной системы». В то же время у некоторых страстных последователей системы Линнея встречались и совсем уж курьезные аналогии с жизнью человека и животных. Например, французский ботаник Вайана в своей лекции сообщал: «В стадии бутона цветочные покровы не только окружают половые органы, но столь тщательно их прикрывают, что в этой фазе их можно рассматривать как брачное ложе, ибо они открываются только после того, как закончится акт бракосочетания».



Информация предоставлена сайтом Botanichka.ru